Протоиерей Сергий Лепин: На умерших распространяется заповедь о любви (Интервью)

Накануне Радоницы корреспондент журнала «Врата небесные» побеседовал с доктором теологии, преподавателем Минской духовной академии и председателем Синодального информационного отдела Белорусской Православной Церкви протоиереем Сергием Лепиным. 

— Почему иногда искренняя молитва за усопших близких не приносит душевного успокоения?

— По разным причинам. Например, из-за ложных упований: иногда люди ожидают, что молитвы за умершего чуть ли не компенсируют им их утрату, но этого не будет. С болью утраты нужно не только выжить, но еще и превратить боль в творческое начало нашей жизни, подвигающее нас к покаянию, молитве, доброделанию. Или из-за эгоизма: молитва за умершего должна способствовать упокоению умершего, а не успокоению скорбящего. Разумеется, наша вера в Господа, для Которого нет ни мертвых, ни живых, и у Которого все живы, является великим нашим подспорьем в терпении скорбей, в несении своего креста. Молитва помогает нести крест, а не избавляет от необходимости крестоношения. Следует учесть и то, что молиться тоже нужно уметь. Умиротворяющая благодатная молитва — это не средство, а цель, к которой нужно долго идти. Например, как неправильный, нерегулярный бег является причиной усталости, боли в мышцах, а не легкого самочувствия и здоровья, так и бессистемная молитва, не подкрепленная участием в таинствах, правой верой, знанием догматов, чтением Писания, делами милосердия, может стать причиной отягощения и усталости. Люди бывают неумеренными в своих желаниях и амбициях: хотят помолиться одну минуту и «летать» 23 часа 59 минут. Но обычно бывает наоборот: чтобы «пролететь» минуту, нужно промолиться сутки, а может быть, и жизнь…

— Почему умереть — это ненормально?

— Потому что «Бог смерти не сотворил» (Прем. 1: 13). Человек изначально сотворен для бессмертия. Замысел Бога о человеке не вмещается во времени и может быть реализуем только в вечности. Но вместе с грехом в мир человека вошла смертность. И здесь уже верно обратное: зло не имеет право на вечность, и смерть по результатам грехопадения становится чем-то нормальным, если за ней следует воскресение — своего рода возможность «перезагрузки», притом в новой «конфигурации», с обновленным «программным обеспечением», в перспективе новых возможностей.

— Многие люди не понимают, зачем нужно молиться об умершем. Объясните, пожалуйста, что дает наша молитва мертвому человеку?

— Затем же, зачем мы молимся и о живых… Это непросто, но я попрошу следить за моей мыслью.

Христос Своей смертью, как поется в пасхальном тропаре, «попрал смерть» и «пребывающим во гробах даровал жизнь». Если Христос — наша жизнь, то и смерть может стать для нас приобретением (см.: Флп. 1: 21). Поэтому апостол Павел и говорит, что не хочет, чтобы мы скорбели об умерших так, как это делают «прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (1 Фес. 4: 13-14). Пасха! «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (Ос. 13: 14). Смерть побеждена — как телесная (разлучение души и тела), так и духовная (разлучение человека и Бога). И теперь, как говорит апостол Павел, «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?.. Я уверен, что ни смерть, ни жизнь… ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8: 35-39). Т.е., никто и ничто не может разъединить нас с Богом, а если мы соединены с Господом, то не означает ли это и соединенность во Христе живых и умерших — всех, кто веровал и верует в Него? Христос есть Истинный Бог наш, а «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лк. 20: 38). Перед Богом разница между живыми и теми, кого мы называем умершими, не так существенна, как это кажется нам, живым людям. Но даже та разница, что имеется, временна — однажды мы все «вместе с Господом будем!» (Евр. 12: 1). По-видимому, все ныне живущие умрут, но и все до единого воскреснут и предстанут друг другу на Суде Божием.

Кладбище очень похоже на вокзал: поезд, унесший наших близких, однажды вернется за нами. Мы прощаемся не навсегда! Умершие не исчезли, не превратились в ничто — они просто «переехали» в другой мир. Зачем молиться об «уехавших», да? А как не молиться о них, ведь они по-прежнему остались личностями: нашими родителями, братьями, сестрами, друзьями. ОНИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЯВЛЯЮТСЯ ЧАДАМИ БОЖИМИ И ЧЛЕНАМИ ЦЕРКВИ (если таковыми они являлись при жизни в теле, разумеется)! А раз так, то они по-прежнему должны являться субъектами нашей любви и заботы, главное проявление которых – молитва Богу. Мы не относимся к умершим по принципу «из глаз долой — из сердца вон!»

«Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения ЗА ВСЕХ человеков» (1 Тим. 2: 1). Не сказано «молитесь только за живых» — сказано «за всех». Апостол Павел говорит, что настоящая любовь НИКОГДА не перестает (1 Кор. 13: 8), а, значит, и даже со смертью того, к кому она адресована. Умершие — тоже люди! Не лишайте их своих молитв! Как нельзя дискриминировать человека по факту отсутствия у него тех или иных частей тела, так нельзя дискриминировать его и по факту отсутствия у него тела полностью.

— Некоторые говорят, что Писание не содержит в себе указаний о необходимости молитв за умерших. Что на это ответить?

— Во-первых, Писание ничего не говорит нам о необходимости молитвы и за чернокожих, и индейцев — и что дальше? Во-вторых, я не был бы столь категоричным… Вот, например, молитва Моисея за умерших: «На другой день сказал Моисей народу: вы сделали великий грех; итак я взойду к Господу, не заглажу ли греха вашего. И возвратился Моисей к Господу и сказал: о, народ сей сделал великий грех: сделал себе золотого бога; прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх. 32: 30-32). Напомню, это было после того, как Моисей истребил идолопоклонников — тех, за кого он, собственно, и молится…

«Тяжкими смертями умрут они и не будут ни оплаканы, ни похоронены; будут навозом на поверхности земли; мечом и голодом будут истреблены, и трупы их будут пищею птицам небесным и зверям земным. Ибо так говорит Господь: не входи в дом сетующих и не ходи плакать и жалеть с ними; ибо Я отнял от этого народа, говорит Господь, мир Мой и милость и сожаление. И умрут великие и малые на земле сей; И НЕ БУДУТ ПОГРЕБЕНЫ, И НЕ БУДУТ ОПЛАКИВАТЬ ИХ, НИ ТЕРЗАТЬ СЕБЯ, НИ СТРИЧЬСЯ РАДИ НИХ. И не будут преломлять для них хлеб в печали, в утешение об умершем; и не подадут им чаши утешения, чтобы пить по отце их и матери их» (Иер. 16: 4-7). Т.е.,  не оплаканный и не похороненный должным образом человек сравнивался с «навозом» — перегноем, пищей животных. Но участь человеческого тела не должна повторять участь падали, поэтому смерть без обряда погребения и поминовения — «смерть тяжкая». О чем пишет и царь Соломон: «Если бы какой человек родил сто [детей], и прожил многие годы, и еще умножились дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения, то я сказал бы: выкидыш счастливее его» (Еккл. 6: 3).

Отсутствие поминовения в Писании называется «ослиным погребением»: «Посему так говорит Господь о Иоакиме, сыне Иосии, царе Иудейском: не будут оплакивать его: "увы, брат мой!" и: "увы, сестра!" Не будут оплакивать его: "увы, государь!" и: "увы, его величие!" Ослиным погребением будет он погребен; вытащат его и бросят далеко за ворота Иерусалима» (Иер. 22: 18, 19).

Писание многозначно говорит про традицию оплакивания умерших, отсутствие посмертного оплакивания названо долей сыновей беззаконного человека: «Вот доля человеку беззаконному от Бога, и наследие, какое получают от Вседержителя притеснители. Если умножаются сыновья его, то под меч; и потомки его не насытятся хлебом. Оставшихся по нем смерть низведет во гроб, и вдовы их не будут плакать» (Иов 27: 13-15).

«И умер Самуил; и собрались все Израильтяне, и плакали по нем, и погребли его в доме его, в Раме. Давид встал и сошел к пустыне Фаран» (1 Цар. 25: 1). «И свели его слуги его с колесницы, и посадили его в другую повозку, которая [была] у него, и отвезли его в Иерусалим. И умер он, и похоронен в гробницах отцов своих. И вся Иудея и Иерусалим оплакали Иосию. Оплакал Иосию и Иеремия в песне плачевной; и говорили все певцы и певицы об Иосии в плачевных песнях своих, [известных] до сего дня, и передали их в употребление у Израиля; и вот они вписаны в [книгу] плачевных песней» (2 Пар. 35: 24, 25).

Речь идет не просто о воплях и аффектированном поведении. Речь идет об определенных ритуалах. Так, при погребении использовались благовония: «И почил Аса с отцами своими, и умер на сорок первом году царствования своего. И похоронили его в гробнице, которую он устроил для себя в городе Давидовом; и положили его на одре, который наполнили благовониями и разными искусственными мастями, И СОЖГЛИ ИХ ДЛЯ НЕГО великое множество» (2 Пар. 16: 13,14).

Иакова бальзамировали сорок дней и оплакивали семь дней: «И повелел Иосиф слугам своим — врачам, бальзамировать отца его; и врачи набальзамировали Израиля. И исполнилось ему сорок дней, ибо столько дней употребляется на бальзамирование, и оплакивали его Египтяне семьдесят дней» (Быт. 50: 2,3).

По усопшим было принято держать пост. Так постились о Сауле: «Тогда схватил Давид одежды свои и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним, и рыдали и плакали, и постились до вечера о Сауле и о сыне его Ионафане, и о народе Господнем и о доме Израилевом, что пали они от меча» (2 Цар. 1: 11, 12). «И поднялись все люди сильные, взяли тело Саулово и тела сыновей его, и принесли их в Иавис, и похоронили кости их под дубом в Иависе, и постились семь дней» (1 Пар. 10: 12).

К могилам праведников нужно было относиться с уважением: «И взглянул Иосия и увидел могилы, которые [были] там на горе, и послал и взял кости из могил, и сжег на жертвеннике, и осквернил его по слову Господню, которое провозгласил человек Божий, предрекший события сии. И сказал [Иосия]: что это за памятник, который я вижу? И сказали ему жители города: [это] могила человека Божия, который приходил из Иудеи и провозгласил о том, что ты делаешь над жертвенником Вефильским. И сказал он: оставьте его в покое, никто не трогай костей его. И сохранили кости его и кости пророка, который приходил из Самарии» (4 Цар. 23: 16-18).

Похороны в одной могиле с праведником считались величайшей почестью: «И поднял пророк тело человека Божия, и положил его на осла, и повез его обратно. И пошел пророк-старец в город [свой], чтобы оплакать и похоронить его. И положил тело его в своей гробнице и плакал по нем: увы, брат мой! После погребения его он сказал сыновьям своим: когда я умру, похороните меня в гробнице, в которой погребен человек Божий; подле костей его положите кости мои; ибо сбудется слово, которое он по повелению Господню произнес о жертвеннике в Вефиле и о всех капищах на высотах, в городах Самарийских» (3 Цар. 13: 29-32).

Давайте посмотрим и на так называемые «неканонические книги» — даже если не считать их богодухновенными, они все равно содержат неоспоримое древнее историческое свидетельство о молитве за умерших. Во Второй книге Маккавейской мы читаем: «Если бы он не надеялся, что павшие в сражении воскреснут, то излишне и напрасно было бы молиться о мертвых» (2 Мак. 12: 44). В книге Сираха мы читаем следующее: «Милость даяния да будет ко всякому живущему, но и умершего не лишай милости. Не устраняйся от плачущих и с сетующими сетуй» (Сир. 8: 36, 37). В Третьей книге Ездры находим: «Я сказал: Авраам первый молился о Содомлянах; Моисей — за отцов, согрешивших в пустыне; Иисус после него — за Израиля во дни Ахана; Самуил и Давид — за погубляемых, Соломон — за тех, которые пришли на освящение; Илия — за тех, которые приняли дождь, и за мертвеца, чтобы он ожил; Езекия — за народ во дни Сеннахирима, и многие — за многих» (3 Ездр. 7: 36-40).

Далее в той же Третьей книге Ездры говорится, что молитвы за усопших прекратятся только в день Страшного Суда: «Итак, если тогда, когда усилилось растление и умножилась неправда, праведные молились за неправедных, то почему же не быть тому и ныне? Он отвечал мне и сказал: настоящий век не есть конец; славы в нем часто не бывает, потому молились за немощных. День же суда будет концом времени сего и началом времени будущего бессмертия, когда пройдет тление, прекратится невоздержание, пресечется неверие, а возрастет правда, воссияет истина. Тогда никто не возможет спасти погибшего, ни погубить победившего» (3 Ездр. 7: 41-45).

Можно посмотреть и на: «Господи Вседержителю, Боже Израиля! услышь молитву умерших Израиля и сынов их, согрешивших пред Тобою, которые не послушали гласа Господа Бога своего, за то и постигли нас бедствия. НЕ ВСПОМИНАЙ НЕПРАВД ОТЦОВ НАШИХ, но вспомни руку Твою и имя Твое в сие время, ибо Ты — Господь Бог наш, и мы прославим Тебя, Господи». (Вар. 3: 4-6). «Раздавай хлебы твои при гробе праведных, но не давай грешникам» (Тов. 4: 17).

— А как обстоят дела с вопросом о молитве за умерших в Новом Завете?

— Для библейского сознания молиться за умерших и творить в их память действия с религиозным смыслом было совершенно естественно, и Христос эти молитвы и действия не отменял — и эти действия были совершены и по отношению к Его Телу, после Его смерти. Именно для того, чтобы совершить несовершенные действия над Телом Иисуса, идут мироносицы ко Гробу… Оплакивание умерших никто не отменял и в Новом Завете: «Стефана же погребли мужи благоговейные, и СДЕЛАЛИ ВЕЛИКИЙ ПЛАЧ ПО НЕМ» (Деян. 8: 2). Серну оплакивали ее родные (Деян. 9. 39)…

О том, что Христос не отменил молитвы за умерших, свидетельствует и опыт Древней Церкви. Сразу с возникновением христианской письменности появляются и первые свидетельства молитв за умерших. Ориген (2-3 век), в толковании на книгу Иова, говорит: «Мы творим память святых и родителей наших или чтим благочестно память друзей, в вере умерших, как радуясь их прохладе, так прося и себе благочестивого в вере скончатия». Тертуллиан (2-3 век) в книге «О венце воина» говорит: «Мы творим приношение за умерших каждогодно в тот день, в который они скончались». Святой Киприан, епископ Карфагенский (3 век), в пятом поучении: «Мы творим память прежде почивших: во-первых, патриархов, пророков, апостолов, мучеников, дабы их молитвами и молениями Бог принял наши молитвы; потом молимся о умерших св. отцах и епископах и, наконец, о всех между нами скончавшихся, крепко веря, что сие приносит великую пользу душам, за которых приносится молитва святой и страшной жертвы, на алтаре предложенной». И эти свидетельства можно продолжать…

Кстати, если и не аргументом, то иллюстрацией может служить и то, что у иудеев имелись и имеются заупокойные богослужения — не только во время земной жизни Иисуса Христа, но в нашу эру, вплоть до сего дня.

— Знают ли наши усопшие родственники, что происходит с нами в реальной жизни? Просят ли за нас у Господа?

— Смерть — это разлучение души тела со всеми его материальными чувствами, т.е, у умершего нету глаз, чтобы видеть, ушей, чтобы слышать в привычном смысле этих глаголов. Если мы здесь, на земле, физически удаляясь друг от друга, теряем контакты и информацию друг о друге, то тем более смерть — хоть она и временна — усугубляет те пропасти во времени и пространстве, которые имелись на земле между людьми. Смерть одного из людей — это, скорее, негативный фактор для возможности коммуникации, а не положительный. Поэтому Екклесиаст пишет: «В могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (9: 10).

Важно учесть и другое: лишившись пяти основных чувств, доступных человеку в его теле, человек лишается плотского знания о ныне происходящем в мире материи. Однако он даже после смерти сохраняет при себе свое духовное сердце — нечто, чем любят, надеются, верят, переживают. Все то, что и определяет глубинное Я человека, его личность. Избавившись от аффектов и иллюзий телесного восприятия, человек получает чистую возможность осмыслить свою личную прожитую жизнь – в том числе и в тех ее местах, в которых она соприкасалась с жизнью еще живущих людей. Умершие уже сами ничего не могут изменить в своей жизни, но они сохраняют и даже, будучи свободными от всего земного, усугубляют возможность молитвы ко Господу, в том числе и о живущих. На подобных соображениях, среди прочего, и основаны наши молитвы к святым — умершим праведникам: они слышат наши молитвы не своими ушами (их души покинули тела), но духовным сердцем. Вот почему важно научиться молиться не просто языком: можно остаться неуслышанным и незамеченным.

— Почему о покойниках либо хорошо, либо ничего?

— Думаю, что, придерживаясь подобной максимы, мы пытаемся быть максимально тактичными к родственникам почивших, а также всячески сторониться от греха осуждения. Молиться за умерших можно и нужно, но осуждать их — нельзя и не нужно. Если на умерших распространяется заповедь о любви, то на них же должна распространяться заповедь и о неосуждении. Разумеется, ничто нам не мешает размышлять над ошибками живых и умерших, наоборот! Вспомнилось доброе дело почившего – прославь за это Бога, вспомнилось плохое — помолись, чтобы Бог ему простил. Молиться не просто об упокоении, но и о прощении конкретных грехов умершего — это вполне по-христиански.

— Почему мы вспоминаем о Страшном Суде в день, когда поминаем ушедших в мир иной?

— Ничто нам так не напоминает о грядущей нашей собственной смерти, как смерть наших близких. Все мы знаем, что умрем, но все ли в это верим? Все ли прочувствовали это и ужаснулись? И поскольку для нас смерть ассоциируется не с исчезновением, а воскресением и с предстоящим ответом на Страшном суде перед Престолом Всевышнего, то так и получается…

— Что Вы пожелаете братьям и сестрам в этот день?

— Более внимательно вслушаться в пасхальные песнопения и прочувствовать главную их идею: благодаря Христу, смерти больше нет, ад повержен и всеосмееян. А то, что мы называем смертью, для верующих и не смерть вовсе. Разлука, печаль, временное расставание — да… Но не смерть! Быть христианином — это большое счастье быть в Церкви: в Экклесии, т.е., в Собрании всех верующих в Иисуса Христа: и живых, и умерших.

Church.by/Пресс-служба МинДА